Н

Половину своей жизни я связал с производством, в какой-то степени – типичный хозяйственник, перешагнувший в свое время из одной экономической формации в другую. Что же касается чисто человеческой судьбы, то она, видимо, отражает некоторые характерные черты моего поколения.

Я отношусь к поколению, которое было самым счастливым во всем мире. Я крещеный. Наше поколение не относится к предателям своего народа. Я прожил счастливую жизнь и хотел бы ее повторить. Я не называю наши годы рождения. Они сейчас не в почете, но мы жили и дали жизнь тем, кто существует и даже живет сейчас.

Биография этого рода во многом — отражение эпохи, которая вовлекала в исторические процессы людей крепких народных корней, уходящих в могучую русскую глубинку. Иван Нестеров, как он сам любит подчеркивать, выходец из семьи крестьян. Деда звали Александром, а бабку, мать отца, — Матреной. Бабушку по материнской линии звали Еленой. Жили они в деревне Параткуль, которая располагалась по дороге в Шадринск из села Ольховое. Ольховский район относился тогда к Уральской, в настоящее время к Курганской области. Дед Ивана Нестерова, Александр, большую часть жизни крестьянствовал. Все пять его сыновей отличались крутым нравом и крепким телосложением. Когда они выходили на драку, деревня разбегалась: больно здоровые были мужики. Жена деда, Матрена, образования не имела, всю жизнь батрачила, но обладала, как вспоминает Иван Иванович, совершенно удивительным ощущением правильности русского языка, что и привила своему внуку.

По глубокому убеждению Нестерова, его предки имеют русско-татарские корни, так как проживали в селе Параткуль, которое образовалось, согласно легенде, в начале ХIII века на месте бывшей стоянки Бату-хана у озера Параткуль. Достоверных доказательств тому, конечно, нет, но скуластость лиц и азиатский разрез глаз Нестеровых служат не вызывающим сомнение подтверждением древнего сказания.

«Наш Ген Саныч» с любовью называют более 40 тысяч воспитанников клуба «дзержинец» майора милиции в отставке Геннадия Нечаева. Именно столько трудных подростков прошли нечаевскую школу жизни. Для них он был, есть и навсегда останется первым после бога…

Невероятные события, которые сопровождали жизнь неординарного человека Владимира Антоновича Николаенко, – это часть исторической правды, одна из судеб солдат нашей Родины, победивших в годы Великой Отечественной войны, нашли свое отражение в книге Виктора Зайцева «Яблоки в кукурузе». Главу из книги мы предлагаем вашему вниманию.

Самый первый толчок к рисованию я получил внезапно. Но толчок какой силы-то! Мы с ребятами барахтались в снегу, и тут подошел Игнаша, взрослый парень с нашей заречной улицы, и говорит, мол, пойдем, я тебя нарисую. В его хибаре я увидел холст, на котором Игнат по клеткам копировал новогодний сюжет с открытки: тройка удалая, завихрения снега и все такое. Это наполнило мое сердце небывалым восторгом. А когда в портретном наброске карандашом я узнал собственные черты, тут уж восхищению моему не было берегов.

Самый первый толчок к рисованию я получил внезапно. Но толчок какой силы-то! Мы с ребятами барахтались в снегу, и тут подошел Игнаша, взрослый парень с нашей заречной улицы, и говорит, мол, пойдем, я тебя нарисую. В его хибаре я увидел холст, на котором Игнат по клеткам копировал новогодний сюжет с открытки: тройка удалая, завихрения снега и все такое. Это наполнило мое сердце небывалым восторгом. А когда в портретном наброске карандашом я узнал собственные черты, тут уж восхищению моему не было берегов.