|
|
Половину своей жизни я связал с производством, в какой-то степени – типичный хозяйственник, перешагнувший в свое время из одной экономической формации в другую. Что же касается чисто человеческой судьбы, то она, видимо, отражает некоторые характерные черты моего поколения.
Нашел я упоминание о казаке Федьке Немкове из Тобольска. Датируется оно 1648 годом. Был ли это прямой мой предок, установить не удалось, но зато достоверно известно, что в 1880 году три крестьянские семьи с юга Тобольской губернии отправились на телегах за 1000 километров на восток и основали село Лепокурово в нынешней Новосибирской области. Была среди них и семья Немковых.
Переселенцами Россию тех времен нельзя было удивить. Но почему в нашем случае они выбрали для земледелия места гораздо хуже, чем в покинутом районе Заводоуковска, для меня так и остается загадкой. Как бы то ни было, но именно в этом Лепокурово, в чалдонской его части, я и родился. А еще здесь жили белорусы, немцы, высланные во время войны, украинцы, казахи. И весь это большой сельский «Интернационал» отдавал свои силы колхозу, а затем совхозу, где самый большой урожай составлял несоизмеримые с затратами труда 15 центнеров с гектара.
В каникулы дети трудились на огромных – по 200-300 гектаров – полях вместе со взрослыми. Ну и круглый год работа в подворье – воды натаскать, навоз убрать, ну так далее. А радости какие? Два раза в неделю кино в сельском клубе, да радио еще.
Но после войны в селе организовали детдом, и там была подобрана библиотека в пять тысяч томов. И стал я там главным, постоянным читателем, начиная с 3-го класса. Читал запоем, до утра – сначала при керосиновой лампе, потому что электричество появилось позже.
Итак, корни у меня крестьянские, да еще казацкие – мать родом из казацкой станицы в Курганской области. Образования у нее не было, но читать и писать умела. Отец же закончил четыре класса, но выручали его природный ум и организаторские задатки. Работал он в том числе бригадиром. Замечу, что в семье меня не лупили, как это было принято в те времена. Если и досталось несколько раз ремнем, то уж точно за дело. Да и не больно было, скорее, просто обидно.
Если подытожить по сельской моей жизни, то противоречивые остались воспоминания. Босоногое детство – красивый, в общем-то, образ, но было ли оно столь счастливым, как хотелось бы? Не зря, видимо, установка большинства моих ровесников была однозначной: оставить село Лепокурово раз и навсегда. И, может это покажется странным, но никакой ностальгии по малой, как говорят, родине, я сейчас не испытываю.
После восьмилетки я послал документы в Новосибирское речное училище. Однако по стечению обстоятельств мне отказали, и я сам отправился в Новосибирск, когда до вступительных экзаменов оставалось недели две. Настроен я был только на техникум, а какой именно не особенно было важно. Но, видимо, судьба мне благоволила – побывав безрезультатно в нескольких приемных комиссиях, я оказался в Новосибирском авиационном техникуме – без сомнения, одном из лучших в городе по преподавательскому составу и по производственной базе. Сдал документы и поступил на отделение технологии машиностроения.
Учили нас тогда, что называется, от души, а производственную практику мы проходили на передовом Чкаловском авиационном заводе. Поэтому всем преподавателям и мастерам я лично очень благодарен, не знаю, доступно ли в современных колледжах такое качество образования. По жизни я ученик усердный, хотя и не чрезмерно. Бывало, что валяли с ребятами дурака, пропускали занятия. Но, тем не менее, техникум я окончил с отличием, стипендию получал повышенную. Хотя, что такое по тем временам 25 рублей? Приходилось подрабатывать, и все же в студенческие эти годы, за исключением каникул, ощущения полной сытости я не припоминаю.
Мог я после техникума остаться в Новосибирске, где жил тогда мой старший брат, но все же выбрал в 1968 году Тюмень, потому что здесь было новое предприятие отрасли – моторный завод. Помню, меня, по сути мальчишку, принял директор завода, легендарный уже сейчас Владимир Яковлевич Хуторянский. Расспросил, что да как, дал понять, что молодых специалистов на заводе ценят.
Было это в начале года, попал я в 36-й цех, поработал токарем, потом сменным мастером. Но осенью начались занятия на вечернем отделении Тюменского индустриального института, куда я уже успел поступить, и меня перевели в технологическое бюро того же 36-го цеха. Здесь изготавливали, в частности, корпуса для редукторов, коробок приводов и других узлов из магния или титана. Детали очень легкие, сложной конфигурации – одним словом, одна из самых сложных авиационных технологий.
Начальник технологического бюро был очень интересный человек – Николай Николаевич Протопопов. Под его руководством набрался я серьезных знаний, до сих пор считаю себя опытным технологом, хотя и не так много проработал в этой должности. Впрочем, через полтора года я уже был старшим инженером-технологом и успешно разрабатывал технологию самых сложных деталей.
Так что мне светила карьера испытанного «технаря», но в это время уже назревал совершенно другой, качественно новый поворот судьбы. Оглядываясь назад, понимаю, что именно тогда, в конце 60-х, я сделал ключевой выбор в своей жизни, и этот выбор оказался правильным. Действительно, до этого все шло как бы автоматом: школа, техникум, завод, какие-то перспективы, но, скажем так, неопределенные и далеко не очевидные.
Между тем, пусть с известной долей самонадеянности и самомнения, я уже считал себя состоявшимся технологом. Но только и всего, а где-то подспудно хотелось в жизни большего. Не сказать, что во мне тогда уже проснулся ярый карьерист, но все же изначально ограничивать себя какими-то рамками не хотелось.
Сейчас в стране в какой-то степени возрождается общественная охрана порядка, ну, а в моей молодости кроме дружинников были еще и комсомольские оперативные отряды. Членом такого отряда я стал еще в Новосибирске, до Тюмени же, к моему изумлению, это веяние еще не дошло. И вот, объединившись с Юрой Гаврилюком, тоже работавшим на моторном заводе, мы в 1968 году получили добро в Ленинском райкоме комсомола и начали работать.
Через год был создан Ленинский оперативный отряд. Штаб был в подвале, в доме, где был книжный магазин «Новинка». Работали очень активно. В том числе освоили опыт оперативного отряда Первомайского района Москвы. Дальше – больше. Был организован интересный отряд уже при Ленинском райкоме партии. 1000 человек бойцов, каждый день работал взвод в 30-50 человек. Конечно, уже нельзя было руководить таким большим отрядом на общественных началах, и в 1971 году я стал, как тогда говорили, «подснежником», то есть, только числился на моторном заводе.
Оперотряд, а затем работа в комсомоле и немного в партии, дали мне бесценный опыт работы с людьми. Этому тогда нигде не учили – подходить к человеку, учитывать его интересы, понимать человека. Ведь создать оперотряд оказалось делом отнюдь не простым. Нужно было убедить людей, в том числе на других предприятиях, где никого не знаешь. Тогда я научился выступать перед людьми. Хотя сначала дрожал как осиновый лист, потел, краснел.
И сейчас еще видишь, как люди при должностях с народом говорить не могут. Другие же кулаком только да матерками «руководят». Так что кроме знания производства руководителю требуется еще и знание психологии, и опыт управления коллективом, персоналом, как сейчас говорят, которого я набирался в общественно-политической деятельности практически десять лет.
За это время судьба свела меня со многими замечательными людьми, у которых было чему поучиться. Это, например, Геннадий Иосифович Шмаль, в то время еще первый секретарь Тюменского обкома ВЛКСМ; Павел Александрович Анисимов, первый секретарь Центрального райкома партии; Виталий Витальевич Зайченко, начальник «Тюменьглавснаба», где я год проработал освобожденным секретарем парткома.
Сам этот главк представлял собой тогда довольно колоритную организацию, в которой собралось много отставников высокого в свое время ранга. Эта маститая возрастная прослойка сначала свысока относилась к молодому по их меркам вожаку коммунистов. Но я, конечно, не сробел, довольно быстро поставил всех на место. Ну, а парторганизация у нас стала образцовой. На одном из собраний, помнится, присутствовал даже инструктор Центрального Комитета КПСС, не говоря уже о знаковых фигурах местного масштаба.
Но к тому времени стало очевидно, что пора мне возвращаться на производство. Пересидел я, в частности, в Центральном райкоме комсомола, который считался одним из лучших в городе. Чтоб не терять этот «актив», меня и задержали на несколько лет, хотя я всячески порывался уйти на хозяйственную работу. И как только такая возможность появилась, я с радостью за нее ухватился.
Тогдашний первый секретарь Тюменского горкома партии Игорь Александрович Шаповалов предложил мне возглавить коллектив Тюменской фабрики модельной обуви. Размещалась она в здании купеческой постройки на улице Ленина, сейчас уже снесенном. Но надо сказать, что при внешней неприглядности таких производств они в то время приносили в казну очень приличные доходы. Скажем, пара женских сапог в розницу стоила раза в четыре дороже себестоимости.
Но всю эту разницу съедал налог с оборота, и, что самое грустное, финансирование и этого, и многих других предприятий легкой промышленности шло по остаточному принципу, в частности ставки заработной платы были очень низкие. Как бы то ни было, но я с большим энтузиазмом принялся за новое дело. Удалось, в частности, выбить деньги на строительство жилья, в результате коллективу стали выделять по несколько квартир в год.
Предприятие из отстающих вышло в передовые, план 11-й пятилетки мы выполнили досрочно, меня даже представили к награждению орденом Трудового Красного знамени. Но до вручения дело не дошло, потому что приняли меня на работу в 1981 году, через несколько месяцев после начала этой самой пятилетки. Неполными, одним словом, оказались заслуги. Но бог с ним, с этим орденом, больше всего меня воодушевляла тогда идея строительства новой фабрики на улице 30 лет Победы.
Скажу так: если бы я бы особо не напрягался, то никаких серьезных претензий мне тогда бы и не предъявили. Потому что при сложившемся отношении к легкой промышленности построить новую фабрику в Тюмени можно было только на своих собственных костях. Ведь я прошел все инстанции, включая ЦК КПСС. В целом понадобилось шесть лет, чтобы в 1987 году забить первый колышек.
Между тем, в 1988 году с подачи Михаила Горбачева предприятия были переведены на самофинансирование. Но откуда нам было взять деньги на строительство при том драконовском изымании средств, о котором я говорил выше? Тогда мне пришла в голову одна идея, и в газете «Тюменский комсомолец» появилось лаконичное объявление за подписью Немкова: «Продается фабрика».
Конечно, это была идея на опережение, потому что до приватизации предприятий дело еще не дошло. И, тем не менее, она нашла отклик в объединении «Сургутгазпром», которое тогда возглавлял Александр Алексеевич Пушкин; начальником же Тюменского управления газопроводов был Игорь Алексеевич Иванов. Потому что у газовиков была принудительная в то время разнарядка по выпуску товаров народного потребления.
И на уровне министерств заключили тогда уникальный договор о сотрудничестве. Мы, газовики, дескать, финансируем строительство новой фабрики, а половина того, что выпускается на старой, засчитывается в наш план по выпуску ТНП. Казалось, счастливая развязка близка. Действительно, мог ли я когда-нибудь мечтать, что на новой фабрике будет установлено импортное оборудование? Но ведь так и произошло, кстати, благодаря последовательной позиции Виктора Степановича Черномырдина. И в 1992 году новая фабрика, эта последняя промышленная стройка Тюмени, заложенная при социализме, начала выпускать продукцию уже в других экономических условиях.
Однако, как говорится, недолго музыка играла. Здесь немного отвлекусь. В 2008 году я побывал в Китае и вернулся оттуда с самым тяжелым чувством. Мне стало обидно за Россию. Шанхай у нас когда-то был нарицательным обозначением – так называли самые неблагоустроенные части населенных пунктов, попросту – трущобы. И вот он начал отстраиваться по-новому во время нашей перестройки. Теперь там город небоскребов. От аэропорта до его центра идет электропоезд со скоростью почти 450 километров в час. А дорог в стране строят каждый год столько, сколько у нас за всю жизнь не построено.
Да, китайцы открыли огромный рынок своей рабочей силы. Но извлекли из этого громадную пользу, на наших глазах эта развивающаяся страна стремительно превращается в развитую. Мы же, открыв свой рынок в первой половине 90-х, ничего, кроме разрушительного удара по экономике, не получили. Вот и новая обувная фабрика в Тюмени в один момент оказалась неконкурентоспособной, да и в целом легкую промышленность в России бездарно загубили, всю кончили.
Много сил я отдал этому предприятию, но прозябать, как многие мои коллеги по отрасли, бороться уже с самим государством не захотел. Меньше года проработал в одной коммерческой фирме, а затем газовики, которые меня уже хорошо знали, пригласили возглавить новый проект и создать региональную базу по ремонту и техническому обслуживанию конвертированных судовых двигателей в Тюмени. Это открытое акционерное общество «Газтурбосервис», которое арендует площади и оборудование ОАО «Тюменские моторостроители», в прошлом моторного завода.
Стоит ли говорить, что к 1997 году, когда начало создаваться новое производство, бывший моторный переживал не самые лучшие времена? Не могло похвастаться успехами и другое бывшее оборонное предприятие – украинское объединение «Зоря». Вот и выходило, что обоим коллективам нужен был столь надежный заказчик, как «Газпром». Правда, не только счастливым совпадением обстоятельств, но и экономической целесообразностью был продиктован выбор газового гиганта.
Если же говорить обо мне, то я понимал, что на этот раз уж точно получаю шанс полностью реализовать свои возможности, хотя и не представлял до конца, с какими трудностями придется столкнуться. Я побывал на многих машиностроительных предприятиях Запада. Там крупные производства иной раз дробятся на части, но при этом не страдает общая управляемость. В нашем же случае существование нескольких производств, смежных по технологии, но юридически самостоятельных, стало приводить к непреодолимым противоречиям.
В результате заказы на инструменты нам пришлось размещать в других городах, потому что с местными производителями, на одной даже производственной площадке по-доброму договориться не удалось. Но как быть с основным подрядчиком – «Тюменскими авиадвигателями»? Это уже монополист, где нам размещать заказы, в том же Китае что ли? И доходило даже до остановки производства на два месяца из-за совершенно неуместного антагонизма.
Лишь в октябре 2010 года эта набившая оскомину проблема была решена: «Тюменские авиадвигатели» организационно вошли в состав «Газтурбосервиса». Таким образом, последний, собственно, стал уже качественно иным предприятием, крупнейшим среди машиностроителей области. Избавились мы от совершенно излишнего управленческого дублирования; проявился, по сути, синергетический эффект и возможности новой структуры намного возросли.
Стоит, наверное, сказать, что кризис последних двух лет практически не отразился на деятельности «Газтурбосервиса». Более того, мы выиграли, создав дополнительно 200 новых рабочих мест и увеличив объемы производства в натуральных показателях на 30 процентов. Были выполнены, например, заказы Коломенского тепловозного завода и Мытищинского «Метровагонмаша», работающего на московское метро.
Оказывается, им выгоднее сотрудничать с тюменцами, чем с теми, кто поближе. Мы, в прошлом авиационное предприятие, сохранили свои традиции высокого качества. Выдерживаем и размеры, и сроки, и все остальное. Добавлю, что в прошлом году на известном авиасалоне «Макс» были выставлены два авиадвигателя производства «Газтурбосервиса».
Одним словом, и предприятие, и сам я чувствуем себя на подъеме. Есть все возможности развиваться еще динамичней, и в целом существуют предпосылки для возрождения объемов производства моторного завода в былых объемах. Соответствующая динамика намечена и в социальной политике предприятия. Мы, в частности, перейдем на бесплатное питание всех работающих, которых сейчас более полутора тысяч человек. Среди них очень много молодежи. Сейчас в наших планах – создание специального органа для координации работы с ней.
Все бы хорошо, но так уж устроена наша страна, что для всякой бочки меда обязательно найдется ложка дегтя. Много сейчас громких деклараций на самом высоком уровне, и даже соответствующие поправки в законодательство вносятся, но директор крупного предприятия по-прежнему остается беззащитным. «Кошмарить бизнес» стало в свое время модным, и до сих пор у многих чешутся руки.
«Газтурбосервису», в частности, «навешали» уклонение от уплаты налогов в крупных размерах, хотя на деле это несколько десятков тысяч рублей, да и то неуплаченных в результате технической ошибки. Но сколько судебных инстанций пришлось пройти, чтобы доказать полную абсурдность этих обвинений! Между тем, в нарушение всех норм и законов на нас в этом году тут же наслали повторную выездную проверку. Все пошло по второму кругу.
Вот и выходит на нашем примере, что государству невыгодно иметь успешные предприятия. И главное, что защищаться стало гораздо труднее, чем в советские времена. О более-менее комфортных условиях для руководителя мы много мечтали при социализме, и часть из этого, конечно, осуществилось. Но далеко не все. И сейчас еще мыслишь старыми категориями: «Если не помогают, то хотя бы не мешали».
Но все же хотелось бы закончить на оптимистичной ноте. Все, что наработано годами – и технический, и кадровый потенциал, и свой собственный опыт – надо сохранить на «Газтурбосервисе» и приумножить. По меньшей мере, мне с годами становится работать все интересней. Ну, а остальное, надеюсь, приложится.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ НЕМКОВ, ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ОАО «ГАЗТУРБОСЕРВИС», КАНДИДАТ ЭКОНОМИЧЕСКИХ НАУК, ПРЕЗИДЕНТ АССОЦИАЦИИ ПРЕДПРИЯТИЙ С ИНОСТРАННЫМИ ИНВЕСТИЦИЯМИ ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ
РОДИЛСЯ 27 МАЯ 1948 Г. В С. ЛЕПОКУРОВО БАГАНСКОГО РАЙОНА НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ.
ПОСЛЕ ОКОНЧАНИЯ С ОТЛИЧИЕМ НОВОСИБИРСКОГО АВИАЦИОННОГО ТЕХНИКУМА С 1968 ГОДА ТРУДИЛСЯ НА ТЮМЕНСКОМ МОТОРНОМ ЗАВОДЕ, ПРОШЕЛ ПУТЬ ОТ ТОКАРЯ ДО СТАРШЕГО ИНЖЕНЕРА-ТЕХНОЛОГА.
В 1974 Г. БЕЗ ОТРЫВА ОТ ПРОИЗВОДСТВА ОКОНЧИЛ С ОТЛИЧИЕМ ТЮМЕНСКИЙ ИНДУСТРИАЛЬНЫЙ ИНСТИТУТ.
С 1974 ПО 1980 ГГ. РАБОТАЛ В ТЮМЕНСКОМ ГОРКОМЕ ВЛКСМ, ПЕРВЫМ СЕКРЕТАРЕМ ЦЕНТРАЛЬНОГО РАЙКОМА КОМСОМОЛА, ПОТОМ – СЕКРЕТАРЕМ ПАРТКОМА «ТЮМЕНЬГЛАВСНАБА». ЗАТЕМ 14 ЛЕТ ВОЗГЛАВЛЯЛ ТЮМЕНСКУЮ ФАБРИКУ МОДЕЛЬНОЙ ОБУВИ (С 1992 Г. – «ТЕКС» В СИСТЕМЕ ООО «СУРГУТГАЗПРОМ»).
С 1996 Г. – ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ДИРЕКТОР ПРЕДПРИЯТИЯ С ИНОСТРАННЫМИ ИНВЕСТИЦИЯМИ ОАО «ГАЗТУРБОСЕРВИС». ЯВЛЯЕТСЯ ЛАУРЕАТОМ ПРЕМИИ ОАО «ГАЗПРОМ» ЗА «СОЗДАНИЕ И РАЗВИТИЕ РЕГИОНАЛЬНОЙ БАЗЫ ПО РЕМОНТУ И ТЕХНИЧЕСКОМУ ОБСЛУЖИВАНИЮ КОНВЕРТИРОВАННЫХ СУДОВЫХ ДВИГАТЕЛЕЙ В Г. ТЮМЕНИ».
НАГРАЖДЕН МЕДАЛЬЮ ОРДЕНА «ЗА ЗАСЛУГИ ПЕРЕД ОТЕЧЕСТВОМ», ОРДЕНОМ УКРАИНЫ «ЗА ЗАСЛУГИ». ПОЧЕТНЫЙ РАБОТНИК ПРОМЫШЛЕННОСТИ ТЮМЕНСКОЙ ОБЛАСТИ.
 
|
