|
|
Рождение
По словам моей матери, я появился на свет божий первого января 1932 года в древней татарской деревне Параткуль. Церкви в деревне не было, и примерно через один месяц моя бабушка Елена по линии матери и младший брат отца Феоктист повезли меня на ручных санках в село Ольховское. Позднее я узнал, что на Руси, во всяком случае в Сибири и на Урале, село отличается от деревни только наличием церкви.
Поп спросил дату рождения. Неграмотная Елена ответила, что сын божий Иванко родился где-то за неделю до рождества Христова. И поп сделал запись в церковной книге 2 января 1932 г. Это была первая ошибка в моей жизни. Позднее их было много, но меня всегда утешала мысль, что в моем окружении у многих властолюбителей и орденоносцев ошибок было больше, а у правящей верхушки часто вся жизнь состояла только из одних ошибок.
На Руси с X века до 1942 года новый год начинался с 1 марта. В других славянских народах до сих пор эта дата отмечается как «мартовица» – начало весны. В 1942 года новый год просвещения. В 1699 году царь Петр I повелел: Новому году быть с 1 января. В Указе царя сказано: «Поскольку в России год считают по-разному, сего числа перестать дурить головы людям и считать новый год повсеместно с 1 января. И в знак того доброго начинания и решение: поздравлять друг друга с новым годом, желая в делах благополучия и в семье благоденствия». С 1 января 1700 года царевым Указом повелевалось: «По большим проезжим и знатным улицам знатным людям и у домов нарочитых духовного и мирского чина перед воротами учинить некоторое украшение от дерев и ветвей сосновых, еловых, можжевеловых». В 1917 году весь календарь России был переведен на 14 дней вперед, и пока была советская власть, особых неудобств это не составляло. Но с приходом к власти М.Горбачева и ельцинистов стали отмечать праздник 21 день от Рождества Христова католического (25 декабря) до нового года по старому стилю (14 января). И тогда возник вопрос. Когда родился Иисус Христос? Если 25 декабря, то 1 января – это день обрезания верхней плоти его; если 7 января, то 14 января – день обрезания. Тоже праздник. Но будь то 25 декабря или 7января дни его рождения, то 1 января – все-равно еще один день рождения, ибо календарь исчисляется от рождества Христова.
Ситуация, близкая к моей с позиции неоднозначности толкования дня рождения. То ли 1932 г. по-тюменски, то ли – 1931 г. – по-московски.
Первая ошибка в записи моего рождения в последующем принесла больше неприятностей, чем пользы. Запись в свидетельстве о дне рождения на сутки отодвигла меня от начала года и как бы омолаживала на год. Фактически по местному времени я родился в 1932 г., а по московскому – в 1931 г.
Это сказалось позднее. Когда в 1997г. «всенародно» избранный президент «всея Руси», отец демократии, как его назвал Б.Клинтон (первым отцом русской демократии был Киса Воробьянинов) добавил к пенсии 50 рублей, я эту подачку не получал, ибо всех пенсионеров Е.Б.Н. разделил на две категории – рожденные до 1932 г. и после. Я попал во вторую группу молодых пенсионеров. Это, конечно, нарушение Конститутции, в которой провозглашается, что все граждане страны равны. Но такова Россия. Еще ни один правитель этой страны Конституцию не признавал.
Великая Отечественная война
Война застала меня в лесу. Вечером, в зловещее воскресенье 22 июля 1941 г. семья пришла из леса домой. И тогда услышали страшное слово «война». Мать схватила все деньги и бросилась в магазин. Там уже была длинная очередь. Покупали мыло, сахар, крупы и муку. Но война не оборвала сразу в один день привычную жизнь. Так же ходили в школу, отец – на завод (он работал шлифовальщиком), мать – в заводоуправление, где она устроилась работать посудомойкой в буфет. Постепенно привыкли к очередям. Затем появились карточки на хлеб, продовольственные товары.
Решетки на окнах были только в милиции и в тюрьме. Железных дверей не было. Эта психология доброжелательства была всенародной в годы войны, да и после, пока был жив И.Сталин.
Осенью шла уборка на полях в колхозах, окружающих пригороды Свердловска. Дома голодно. И мы, пацаны старших классов, шли на убранные поля и собирали оставленные кочерыжки и листья капусты, перекапывали землю для сбора картошки. Последнюю мы собирали и весной, когда поля еще не были вспаханы. Была она мерзлая, но оладьи из нее отменные. Поля охранялись объездчиками на лошадях, иногда им помогала милиция. Они хватали несколько ребятишек и тащили их в участок. Громилы в милицейской форме становились в 4 угла и пацана 8-12-летнего возраста кулаками, как мяч, перепихивали друг другу. Когда меня в первый раз забрали искать пятый угол, уже бывалые там ребята давали советы – перед ударом напряги живот. Так мы спасали свою печень. Но это была теневая сторона школьных каникул. Обычно на лето нас отправляли в пионерские лагеря. Здесь нравилось все: от строгого режима утренней побудки до построения в карэ для подъема красного пионерского флага, военные игры и атмосфера дружелюбия, то, что свойственно русскому, татарскому, башкирскому и другим народам СССР – гостеприимству. Сейчас все по-другому. Е.Б.Н. метлой рыжей приватизации смел мораль, созданную тысячелетиями российской империи.
В пятом классе я сделал попытку убежать на фронт. Меня поймали в г.Молотов (Пермь) и в сопровождении двух милиционеров доставили и вручили отцу. Он побил меня калошей. Так он всегда делал, чтобы наказать меня даже тогда, когда я приносил домой листья капусты. Бил на всякий случай, а потом молча вместе с матерью готовил обед из того, что я принес. Но ни слова поощрения.
Окончание войны застало меня в шестом классе. Но такие моменты запоминаются на всю жизнь. Когда по радио объявили, что война окончена полной победой советского народа, я был на площади перед заводоуправлением «Уралмаша». Такого ликования, которым встретили люди весть об окончании войны, передать трудно. Многие плакали. Незнакомые люди целовали друг друга. В глазах светилась радость. Люди стихийно сбивались в кружки, плясали, танцевали и пели военные сталинские песни.
Школа после войны
Чтобы как-то помогать семье в 7, 8 и 9-м классах я увлекся ловлей птиц. Всех чечеток продавали на базаре. Вырученные деньги шли на покупку хлеба. Иногда в сетку попадали жуланы 9снегири). Их я не продавал. Зимой держал в клетке, а весной выпускал на волю. Однажды в сетку попала сова. На базаре вокруг меня собралась толпа и разглядывала диковинную птицу. Я рекламировал ее, что она лучший охотник на мышей, и продал за неслыханную сумму – сто рублей. Это четверть булки черного хлеба.
Институт
Проходной балл на геофак Свердловского горного института имени В.В.Вахрушева был равен 28 из 30. На вступительных экзаменах я получил одну четверку. Остальные – «пятерки». Учеба у меня шла хорошо, и я увлекся спортом. Летом – это кроссы на приз газет «Горняк» и «Уральский рабочий». Моя дистанция – 400 м. Это тяжелая дистанция, но призовые места наша команда получала. Зимой это хоккей с мячом – русский хоккей. На втором курсе мне довелось в команде горного института играть даже против «ОДО» – областной дом офицеров. В то время они были чемпионами мира. Но играть мне пришлось недолго. В одну из встреч с офицерами меня сшибли на большой скорости, и падая, мой соперник выставил вперед клюшку, которая врезалась мне в челюсть. Меня унесли на носилках. С тех пор я в хоккей не играл.
На третьем курсе в зимние каникулы я участвовал в лыжном пробеге «Петропавловск-гора Денежкин Камень». Расстояние – 300 км. За этот пробег мне вручили значок «Турист СССР».
Наукой я начал заниматься на втором курсе – в студенческом научном обществе и даже позднее был избран председателем факультетского отделения общества. В кружке я освоил микроскоп и даже федоровский столик. Позднее эти знания мне пригодились при написании кандидатской диссертации.
На втором курсе в Свердловск приехал из Москвы профессор Г.Е. Рябухин, под которого сразу была организована группа нефтяников. Первая группа комплектовалась из добровольцев, а позднее к нефтяникам переводили неуспевающих студентов. Но если проследить карьеры «успевающих» рудников и «неуспевающих» нефтяников, то у последних продвижения по службе на производстве и в науке почти в два раза были успешнее.
Я, как успевающий студент, был оставлен в группе рудников. Позднее А.Ф. Торбакова – доцент кафедры исторической геологии и палеонтологии, убедила меня перейти в нефтяную группу. Я подал заявление, но получил отказ. Вернее, мне поставили условие: сдать весеннюю сессию по всем предметам на пять. Мне это не удалось – получил одну «четверку» по английскому языку. Четыре раза я пересдавал язык, но «пятерку» не получил. Последний (четвертый) раз мне попался знакомый текст для перевода, но я получил «четверку» за одну ошибку в произношении. Позднее я узнал, что декан геофака позвонил на кафедру иностранных языков и попросил не ставить мне пятерку, даже если бы я был англичанином. Я так бы и остался геологом, если та же Анна Федоровна Торбакова посоветовала мне сходить к замдиректора С.А. Федорову (тогда ректоров, проректоров еще не было). Он посмотрел на мое заявление о переводе и спросил – ты что, троечник? Я промолчал, а он подписал заявление. Так я стал нефтяником.
Известие о смерти И.В. Сталина застало меня в трамвае. Вбежал молодой мужчина и крикнул: «Сталин умер». В трамвае наступило гробовое молчание, которое прервалось плачем. У тех, кто не плакал, стояли слезы в глазах. Трамвай остановился. Весть мгновенно облетела весь город. Горе было всеобщим.
У нас в семье в этот день, но год спустя, родилась дочь Галина. И тогда все сожалели, что дату рождения даже нельзя было отметить, ибо все были глубоко убеждены, что день 5 марта вечно будет днем траура.
После окончания института я получил диплом с отличием. Сама дипломная работа до сих пор хранится в музее – то ли Свердловского горного института, то ли Тюменского государственного нефтегазового университета. К слову сказать, многие и мои личные вещи и документы находятся в Москве – в музее Революции (на ул. Горького) и в музее В.И. Ленина на Красной Площади.
Аспирантура
В аспирантуру я не хотел. В то время я не мог понять отличие доцента от профессора, а кандидата наук – от доктора наук. Поэтому я рвался на производства, но судьба определила меня в науку.
В 1959 году Г.Е. Рябухин от головного ВНИГРИ в Ленинграде включил меня в тему по нефтегазоносности Челябинского грабена.
В 1954 году я был зачислен в очную аспирантуру Свердловского горного института.
Диссертацию я начал в Казахстане летом 1955 года. Я объявил студентам, что еду изучать геологические разрезы северного Казахстана. Был конкурс. Условие одно: кто из студентов способен внести в общую кассу деньги. Нужно было два человека. Эта поездка институтом не оплачивалась. Собрали общий котел. Здесь все: и дорога, и питание, и все другие расходы.
Из Свердловска поездом добрались до Петропавловска (Северный Казахстан) и там далее на Юг на попутных машинах «на халяву». С одной машины нам пришлось выбрасывать вещи на ходу и самим выпрыгивать из кузова. Шофер напился и вел машину так, что мы решили для своей безопасности выпрыгнуть из грузовика на скорости 40-60 км/час. Все обошлось без увечий. Свои вещи собирали на расстоянии пяти километров. Наконец мы добрались до д. Марьевка, где купили велосипеды по 600 руб. за штуку. На каждый велосипед сначала было по 20 кг., но к концу маршрута набралось около 50 кг., за счет образцов горных пород.
В 1956 году мы с другой аспиранткой института Р.Т. Валиуллиной из Омска на теплоходе «Урал» в четвертом классе на куче угля в трюме отправились в Большеречье на Большереченскую опорную скважину. Отчет по опорной скважине я защитил в Ленинграде на ученом совете ВНИГРИ.
Когда я делал доклад по диссертации в СНИИГГИМСе, большинство членов Ученого совета отнеслись настороженно, если не сказать хуже. В те времена, чтобы стать кандидатом, достаточно было овладеть хотя бы одним методом изучения пород. А у меня давалась оценка территории всей Южной половины Западной Сибири, включая Среднее Приобье.
Выручил профессор В.П. Казаринов. Он сказал, что все мы здесь сидящие выпустили книгу, где основные перспективы нефтегазоносности связывались с районом Колпашево, Усть-Порта и Березово. А ведь молодой аспирант все это отрицает и не только пишет в диссертации, но и опубликовал в центральной печати статью, где основным районом будущей нефтедобычи определил Среднее Приобье. И эти материалы опубликованы на три года раньше монографии Н.Н. Ростовцева, где основные перспективы нефтегазоносности связывались с северными районами Западной Сибири. Отзыв на диссертационную работу ученый совет СНИИГГИМСа дал положительный. Сама защита состоялась в 1958 году на ученом совете Свердловского горного института. Через месяц меня утвердили в ВАК СССР. Так я стал кандидатом геолого-минералогических наук.
В 1957 году, когда я появился в Новосибирске, меня записали геологом еще в Сибирский филиал ВНИГРИ. Затем меня направили в Зайсан в партию Западно-Сибирского филиала Академии наук СССР к А.Л. Матвеевской. Ариадна Леонидовна заинтересовалась моей студенческой методикой структурных построений по замерам трещин в породах.
В 1958 году в СНИИГГИМС из Ленинграда приезжает Н.Н. Ростовцев руководителем отдела нефти и газа. После гидрогеологии Н.Н. Ростовцев поручил мне заняться стратиграфией. А это не только фауна и корреляция каротажей скважин, это, прежде всего, знание пород, детальное описание керна. И мы это сделали. Мы – это сын Н.Н. Ростовцева, его жена Аза и другие инженеры геологии. Всего пять человек. В поле работали без выходных и в нарушение кодекса законов о труде не ограничивались 40 рабочими часами в неделю.
В конце 1969 года мне позвонил директор ЗапСибНИГНИ и сказал, чтобы я собирался в командировку в Тюмень вместе с ним и В.П. Казариновым. В Тюмени мы были на приеме у первого секретаря обкома партии и договорились о создании Тюменского филиала СНИИГГИМСа.
После решения бюро обкома КПСС приказом Министерства геологии и охраны недр СССР с 1 апреля 1960 года был создан Тюменский филиал Сибирского научно-исследовательского института геологии, геофизики и минерального сырья, через четыре года став самостоятельным ЗапСибНИГНИ.
Крушение надежд
В 1988 году произошла смена политического мышления в руководстве СССР и России. Это привело к обвальному падению экономики всей страны, в том числе и в области недропользования. В конце 1994 года был ликвидирован концерн «Тюменьгеология». Это не связано с потенциалом недр региона и спровоцировано политической недальновидностью законодательной и исполнительной властей Москвы. Так в одночасье рухнул геологический сверхгигант – «Главтюменьгеология», в котором трудилось более 96 тыс. человек, и который обеспечивал СССР и затем Россию нефтью и газом и спас от полного банкротства страну. С начала 1993 года тучи финансового голода начали сгущаться над институтом. Нужно было принимать срочные меры по защите коллектива от разорения. Но в результате всех переговоров с зарубежными фирмами разного профиля напрашивался только один вывод: никто не обещает инвестировать программы на территории России из-за нестабильности политической обстановки. Все хотят только одного – нельзя ли вывести из России ее природные ресурсы и при этом не делать капитальных вложений в развитие экономики страны.
Независимо от политических ситуаций и организационных мероприятий, потенциал любого нефтегазоносного комплекса определяется уровнем и степенью обоснованности научных идей по прогнозам нефтегазоносности этого региона. Главным в этих идеях является преодоление традиционного мышления и претворение его в жизнь. Правильность нового мышления проверяется практикой, а значимость его – экономическими последствиями, включая суммарный положительный и отрицательный эффекты. В книге Ф.К. Салманова со ссылкой на американские источники записано: «нам много раз казалось, что у нас кончается нефть. Но кончалась не нефть. Кончались идеи». С этих позиций смело можно утверждать, что российский ум никогда не оскудеет и, несмотря на противодействие нового руководства страной, я могу утверждать – Россию нельзя задушить, и ее новый расцвет, с новыми здравыми руководителями неизбежен. Великий поэт Ф.И. Тютчев хорошо сказал об этом, и в новых условиях его стихи можно записать в следующем виде.
Умом Россию не понять.
Аршином общим не измерить.
Россию нужно знать.
В Россию нужно верить.
Меня часто спрашивают, почему именно геология, и то было бы, если бы я стал заниматься другой наукой или не попал в науку вообще. Почему именно геология – ответ в моей биографии. А если бы я углубился в химию, физику или экономику, то на одного доктора стало бы больше там. Я считаю, что человек, который может чего-то добиться, сделает это в любой сфере деятельности. Если не геология, значит, были бы открытия в химии, физике, любых других науках. Не довелось бы мне попасть в науку, достиг бы верхов в карьере в любом другом роде занятий.
Счастливое поколение
Я отношусь к поколению, которое было самым счастливым во всем мире. Я крещеный. Наше поколение не относится к предателям своего народа. Я прожил счастливую жизнь и хотел бы ее повторить. Я не называю наши годы рождения. Они сейчас не в почете, но мы жили и дали жизнь тем, кто существует и даже живет сейчас. Мы не успели поучаствовать в революции 1917-го года, поскольку еще не родились. Мы не успели поучаствовать в ВОВ 1941-1945 годов, потому что нас не брали, хотя мы были там независимо от возраста, места жительства и национальности. У нас не было внутренних границ в стране, где мы жили. Мы ее любили и защищали, как могли. Мы были единой многонациональной семьей.
Нам удалось поесть черную икру в 50-е годы, когда она еще стоила 50 копеек за 1 кг. Мы помним времена, когда незнакомые люди здоровались и улыбались друг другу. Мы еще не могли понять основную сущность хрущевских перемен, когда подлость начала выдаваться за доблесть. Мы вдоволь поели мяса и хлеба до продовольственной программы Брежнева. Мы достаточно попили хорошего вина до майского указа Горбачева. Мы много любили до появления СПИДа. Мы – самое счастливое поколение мира. У нас хватило ума не участвовать в ельцинском разрушении экономики и морали Великой Руси. Мы не стреляем и не убиваем друзей. Мы не из тех, кто выбирает друзей по национальности, должности по работе или коллективной безопасности. Мы не из тех, мы – самое счастливое поколение мира.
Мы не можем поддерживать президентов в каждой деревне, которые из-за собственного благополучия и за счет своего народа продают свою совесть и свой народ под хвалебные крики отбросов психически недоразвитых солдат из вновь созданных корпусов разрухи и голода.
Наше поколение помнит и гордится страной, которая была великой державой мира. Мы помним песни о радости, дружбе и любви. Мы – сыны единой, неделимой, многонациональной РОССИИ. Мы - самое счастливое поколение мира. И когда у кого-то не будет хлеба и воды, чтобы накормить своих детей, когда вы поднимете нож для удара в спину своего друга, когда вы потеряете все надежды на будущее, вспомните наше поколение, наши обычаи, наши взгляды на мораль и нас, кто еще может поднять РОССИЮ из хаоса, бандитизма, политической и экономической разрухи.
 
|
