|
|
ДВЕНАДЦАТИЛЕТНИМ МАЛЬЧИШКОЙ он освоил сельхозтехнику и стал растить хлеб, внося тем самым пусть скромный, но свой вклад в Великую Победу над фашистской силой грозною. И званием ветерана Великой Отечественной войны – труженика тыла гордится не меньше, если не больше других своих многочисленных почетных званий. Сумел, вопреки обстоятельствам, успешно, не отстав от сверстников, закончить свою знаменитую на всю Саратовскую область большекарайскую среднюю школу, среди выпускников которой разных лет значатся Герои Советского Союза, академики, аж шесть докторов наук, генералы и адмиралы, известные художники, артисты, лауреаты Государственных премий. И один лауреат Ленинской премии – это он, Игорь Шаповалов, в свое время комсорг школы, а ныне – почетный гражданин Романовского района, на территории которого расположено село Большой Карай.
Вообще-то, в детстве Игорь Александрович мечтал о карьере военного, здесь, возможно, сказались гены. Ибо его предки – а родословную своего рода Шаповалов «раскопал», что называется, до десятого колена, начиная с XVII века, – были стрелецкого чина государевы крестьяне-однодворцы: растили хлеб и одновременно защищали южные границы страны. Поэтому от призыва в армию «косить» даже не думал, пошел с охотой. И начав срочную службу рядовым, завершил ее, после окончания срочных офицерских курсов войск ПВО, младшим лейтенантом – случай редкий, если не редчайший.
Но в армии, по независимым обстоятельствам, не остался, выбрал другую профессию, где и достиг позднее генеральских высот.
На Поволжье, ставшем в годы войны «вторым Баку», популярными среди молодежи были профессии, связанные с добычей нефти и газа, обустройством месторождений. Шаповалов выбрал профессию нефте- газостроителя, которой остался верен на всю жизнь. И здесь, начав с рядового – слесарем, мастером на строительстве Омского нефтеперерабатывающего завода, дослужился, еще до переезда в Тюмень, до первых, но уже достаточно высоких «офицерских» должностей в мирном, созидательном труде. Так что к своим тридцати трем годам Игорь Александрович Шаповалов успел многое сделать и многое понять. Сумел, например, осознать всю важность опоры в работе и жизни на опыт и мудрость старшего поколения и одновременно осознать, что никакое новое дело нельзя начинать без опоры на энергию и энтузиазм молодых.
Трудолюбию, ответственному отношению к любому порученному делу и, главное, умению не опускать руки при самых неблагоприятных поворотах судьбы Игорь учился у своих родителей – Александра Васильевича и Анны Дмитриевны Шаповаловых, которым довелось пережить тяжелые испытания в жизни, но выстоять, достойно воспитать детей.
Единственное, пожалуй, что не успел сделать Игорь Александрович перед «десантированием» в Тюмень, – получить высшее образование, этот пробел он восполнит позднее. Всем остальным он был «экипирован» достаточно хорошо. Было знание профессии, опыт работы в ней, большое желание испытать себя в новом, интересном и важном деле – о тюменской нефти и тюменского газе уже начали к тому времени говорить везде и много. И что очень важно для вечно кочевой профессии нефтегазостроителя – был создан надежный семейный тыл. Игорь и его однокурсница Шурочка Халявина соединили свои судьбы на последнем курсе Саратовского нефтепромыслового техникума и вот уже более 55 лет идут по жизни рука об руку. Так что разбег в новый, тюменский этап, у Игоря Александровича Шаповалова получился самым подходящим для того, чтобы не мешкая приступить к главному делу своей жизни – участию в создании в Западной Сибири главной топливно-энергетической базы страны.
Из воспоминаний Игоря Шаповалова:
«Очень понравился главный инженер главка Ю.П. Баталин. Вот он-то был по возрасту лишь на пару-тройку лет старше меня, очень энергичный, решения принимал быстро, изъяснялся четко, по эрудиции – прямо профессор. Вскоре я очень зауважал и «деда» – так называли мы, молодые, начальника главка Алексея Сергеевича Барсукова, участника многих важнейших строек страны военных и послевоенных лет.
Меня назначили заместителем начальника управления механизации еще формирующегося «Главтюменнефтегазстроя» – он, кстати, стал первым главком на тюменской земле. И, как говорится, понеслось – из командировок не вылезал, выезжал большей частью на «горящие объекты» по распоряжению Баталина. Видимо, неплохо зарекомендовал себя в качестве «буксира для отстающих», что и обусловило очередной поворот в моей судьбе.
Где-то в конце 1965 года вызывает меня Баталин и задает вопрос: как я посмотрю на то, чтобы стать начальником специализированного управления №19? Ответ был таков: никак. СУ-19, сооружавшее сантехнические и вентиляционные системы, считалось в главке худшим из худших, там систематически проваливали план. Да и к профессии сантехника не испытывал ни малейшей тяги: я механик-монтажник и приехал в Тюмень не для того, чтобы в водопроводчики подряжаться. Юрий Петрович предложил мне все же подумать и при этом обронил фразу: «Кстати, СУ-19 может стать механомонтажным». Каким образом такое может произойти, он не уточнил, но его слова меня заинтриговали. И я принял предложение».
ТОГДА НЕ ТОЛЬКО в Тюменской области, но и по всей стране в целом сантехника была «узким местом» в гражданском строительстве: из-за этого тысячи законченных строительством жилых домов месяцами стояли незаселенными. Шаповалов, став начальником СУ-19, достаточно быстро наладил в Тюмени серийный, заблаговременный выпуск комплектов деталей сантехники, трубных и радиаторных узлов для строящихся на севере жилых домов и котельных. Поначалу их производство было налажено в палатках, потом своими силами построили прекрасный цех по производству трубных заготовок – один из лучших в отрасли. И тут же приступили к строительству завода опять-таки сантехнического профиля, но ставшего затем комсомольско-молодежным экспериментальным заводом по производству блочных устройств – КМЭЗБУ.
К этому шли, как говорится, исподволь, но поспешая. Сначала под руководством главного инженера управления Владимира Жевтуна, друга и соратника Шаповалова на всю жизнь, разрабатывали проект готовых санитарных кабин с ваннами, умывальниками и всем прочим для установки в панельных домах. Разрабатывали некоторые узлы для котельных установок: северу их требовалось много; ведь строительство любого поселка, любого маленького или большого предприятия начиналось с котельных – север есть север.
Но аппетит, как известно, приходит во время еды. Строящийся завод начал вводиться в действие по цехам с конца 1967 года. С пуском первого цеха была решена проблема монтажа сантехнических систем на стройках «Главтюменнефтегазстроя». Но уже второй и третий цеха с ходу были переориентированы на выпуск блочной продукции непосредственно для нефтегазопромысловых объектов.
Первенцем стала кустовая насосная станция (КНС) на Усть-Балыкском нефтяном месторождении в блочном исполнении – произошло это в январе 1968 года. С начала проектирования и изготовления блоков до включения станции в работу прошло шесть месяцев, а по традиционной технологии ее строили бы, как минимум, год. Дальше по новой технологии стали сооружать нефтеперекачивающие, дожимные и кислородные станции, дизельные установки, нефтесборные парки и т.д. И традиционные сроки их сооружения перекрывались уже в три, четыре, а то и пять раз. Те же котельные, к примеру, с которыми возились на стройплощадках, бывало, по нескольку месяцев, монтировались из блоков за неделю и тут же начинали давать тепло.
СУ-19 стало первой в отрасли – и в стране – структурой, которой было поручено производить полный цикл работ при сооружении нефтегазопромысловых и других объектов по комплектно-блочной технологии – от проектирования и изготовления блоков до их доставки на стройплощадки, монтажа и сдачи под ключ.
Объемы работ росли, СУ-19 явно перерастало свои рамки. Нигде в отрасли, да и в стране в целом, не было строительного управления, насчитывающего в своем составе около двух тысяч работников, собственные структурные подразделения, свой завод, свое конструкторское бюро. Поэтому на базе СУ-19 всего через три с небольшим года после памятного разговора Шаповалова с Юрием Петровичем Баталиным, где прозвучал лишь намек относительно перехода на индустриальные методы строительства, был образован мощный трест «Тюменьгазмонтаж», задачей которого стало обеспечение организационной и материально-технической основы дальнейшего развития блочного-комплектного метода сооружения объектов нефтегазового и гражданского назначения в Западной Сибири.
«Тюменьгазмонтаж» наряду с «Севергазстроем» первыми в отрасли получили статус комсомольско-молодежных трестов. И это не случайно Игорь Александрович продолжал делать ставку на энергию и энтузиазм молодых, и это полностью оправдало себя в условиях продолжающих оставаться рекордно быстрыми темпов освоения подземных кладовых углеводородов севера Тюменской области.
ЕЩЕ ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА подразделения треста «Тюменьгазмонтаж» действовали на всем нефтяном Приобье, вносили свой немалый вклад в высокие темпы освоения и роста добычи нефти на всех вводимых в строй месторождениях, включая Самотлорское. О высокой эффективности работы укрупненных комплексных строительно-монтажных бригад Михаила Буянова, Юрия Кильдюшова, Анатолия Шевкопляса и других все чаще стали сообщать средства массовой информации всех уровней.
А затем состоялся пионерный выход в 1970 году на первое из вводимых в оборот гигантских газовых месторождений Ямала с запасами за триллион кубометров – Медвежье. Благодаря применению комплектно-блочного метода установка комплексной подготовки газа, знаменитая ГП-2, была введена в действие всего за четыре месяца – почти в шесть раз (!) быстрее нормативных сроков. И обошлось это строительство, несмотря на широкое применение авиации (самолетом Ан-22 – «Антеем» перевозились блоки весом до тридцати тонн), в три раза дешевле нормативной стоимости.
ПОСЛЕ ЭТОГО комплектно-блочный метод получил окончательное признание. В блочном исполнении начали делать все: от объектов по добыче до нефтеперекачивающих и газокомпрессорных станций на магистральных трубопроводах.
В 1973 году коллектив треста «Тюменьгазмонтаж» за внедрение в практику новых индустриальных методов строительства был удостоен премии Ленинского комсомола, чуть позднее – Почетного знака ЦК ВЛКСМ. Это были высшие и очень престижные в те времена комсомольские награды. Не заставили себя ждать и награды государственные – трест «Тюменьгазмонтаж» стал краснознаменным, существенно пополнились ряды работников треста, награжденных орденами и медалями СССР. О переходящих Красных знаменах различного уровня и прочих знаках отличия можно даже не говорить…
Но это была видимая, праздничная сторона медали. Другая, будничная, производственная, заключалась в том, что для обеспечения быстро растущих объемов нефти и газа требовалось ежегодно выпускать не десятки и сотни, а тысячи блочных устройств, работать на территории от Приобья до берегов Карского моря. «Давай больше, давай быстрее» – эти требования звучали со всех сторон, начиная с самых высоких верхов.
И раньше, во времена СУ-19, на объектах в блочном исполнении в цехах комсомольско-молодежного экспериментального завода бывали высшие руководители государства: председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин, председатель Госплана СССР Н.К. Байбаков, секретарь ЦК КПСС В.И. Долгих, министры нефтяной и газовой промышленности А.К. Кортунов, В.Д. Шашин и другие. Во времена «Тюменьгазмонтажа»визиты высоких гостей стали нормой.
«Группа поддержки» на высшем уровне значительно усилилась, когда во главе образованного Министерства строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР встали Б.Е. Щербина и Ю.П. Баталин. Начала прорабатываться идея создания на материально-технической и кадровой базе треста «Тю-меньгазмонтаж» новой мощной структуры, предназначенной для дальнейшего быстрого развития прогрессивного комплектно-блочного метода, его массового внедрения в повседневную практику отечественного нефтегазового строительства.
В июне 1974-го такая структура – экспериментальное промышленно-строительное объединение «Сибкомплектмонтаж» – была создана. Объединение получило в наследство от «Тюменьгазмонтажа» две трети его личного состава, комсомольско-молодежный экспериментальный завод блочных устройств и только что отстроенный силами треста новый крупный завод БКУ. «Сибкомплектмонтажу» были предоставлены исключительно по тем временам права и возможности, связанные с развитием производственной и социальной сферы. А Шаповалова вновь решено было, как раньше говорили, «бросить» на отстающий в «Миннефтегазстрое» проблемный участок – на решение жилищной проблемы.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВОЗГЛАВИТЬ вновь образованное объединение (на правах главка) «Сибжилстрой» Игорь Александрович принял без энтузиазма. Но надо – так надо! И вновь Игорь Александрович формирует коллектив, создает предприятия стройиндустрии. В частности, вновь отстраивает прекрасный завод сантехзаготовок – переданный в состав «Сибжилстроя» трест «Тюменьгазмонтаж» сохранил только свою сантехническую составляющую. Вводятся мощности заводов крупнопанельного домостроения в Сургуте, Надыме, Урае, Тюмени. Здесь, а также в Нефтеюганске и Новом Уренгое, резко усилились темпы и объемы строительства жилья. В Сургуте, например, мощности домостроительного комбината увеличились в его бытность начальником«Сибжилстроя» на 300 тысяч квадратных метров – цифра для тех времен очень внушительная. Наряду с жильем возводились объекты социального и культурно-бытового назначения, осуществлялось их полное инженерное обеспечение и благоустройство.
Из воспоминаний Игоря Шаповалова:
«Секретарем Тюменского горкома партии меня избрали в конце ноября 1978 года. Для меня это явилось неожиданностью, которая, признаться, совсем не порадовала: ну, какой из меня партийный работник, да еще такого ранга, я – строитель. Но рекомендовал меня на этот пост Геннадий Павлович Богомяков, которого я очень зауважал с самого начала нашего знакомства, когда он еще не был первым секретарем обкома, и сохранил это уважение по сей день: не человек, а глыба! Из разговора с Геннадием Павловичем я понял, что он, рекомендуя меня на пост первого секретаря горкома, рассчитывает использовать как раз мой опыт строителя.
Тюмень все отдавала северу, в столице области была куча проблем производственных и социальных, до которых руки по-настоящему не доходили, многие из этих проблем – если не большинство – упирались в дела строительные. И я дал свое согласие.
Но первоначально, причем с ходу, пришлось заняться не проблемами, а авралами. Зима 1978-1979 годов выдалась с самого начала очень морозной, а ТЭЦ как раз переводилась с торфа на уголь: часть того, часть другого. В результате не запаслись для условий очень холодной зимы в нужных объемах ни торфом, готовым к употреблению, ни углем – фонды выделили недостаточные. Ситуация складывалась критическая – что уж скрывать, дело прошлое: ТЭЦ могли разморозить, стали даже подумывать, куда в случае чего стариков, детей, больных переселять. Видимо, в дома, дачи, пансионаты с печным отоплением дрова даже стали заготавливать.
Пришлось использовать свой прорабский опыт – организовали на ТЭЦ оперативный штаб, по координации действий всех служб и ведомств, обеспечивающих работу теплоэлектроцентрали. Заседания проходили ежедневно где-то в одиннадцать-двенадцать часов вечера, на ночное дежурство здесь оставались или я сам, или председатель горисполкома Залесов, или кто-то из наших заместителей. Держались, как могли, использовали все резервы. Но наступил момент, когда запасов топлива осталось на пять-шесть дней.
Поговорил с железнодорожниками, конкретно с Иваном Семеновичем Макаровым. Говорю ему: «Через Тюмень проходят с востока все эшелоны с углем. Нельзя ли сделать так, чтобы хотя бы очень немногое из этого временно задерживалось – скажем так – в Тюмени?» «Что вы, Игорь Александрович, – отвечает Макаров, – у нас на железной дороге военная дисциплина, каждый вагон на учете. В два счета я – да и Вы тоже – вылетим из партии, если не хуже того». «Ладно, – говорю, – давай рискнем. Перед теми, кому уголь не довезли, потом извинимся. А если тебя из партии начнут за это исключать, то это будут делать у нас, на заседании горкома, – защитим. Если исключать будут меня – Богомяков защитит».
Сказано – сделано. Неделю еще по запасам угля на нуле держались, потом они на складе стали понемногу пополняться. Впоследствии, спасибо за это Богомякову, ТЭЦ перевели на газ, проблему с топливом решили кардинально.
Пережили зиму, весна наступила – топить начало Тюмень, паводок невиданный. Прогноз гидрологов насчет уровня воды в Туре оказался, мягко говоря, сильно заниженным, значительную часть города пришлось, в буквальном смысле этого слова, спасать от затопления: еще та эпопея была, жители Тюмени в возрасте хорошо помнят, как общим миром дамбы строили.
Разгреблись, что называется, с авральными ситуациями – кроме уже названных были и другие, занялись долгосрочными программами. Первое – это, конечно, жилье. Это не партийная работа, в которую я долго вживался, но так и не вжился окончательно. Строительство было делом, которое я знал и любил. И вот если в 1978 году, когда я пришел в горком, мы сдали 178 тысяч с небольшим квадратных метров жилья, то в 1984 году, когда уходил, – вышли на 400 тысяч квадратов, вот такой рывок сделали».
ПОДОБНЫХ РЫВКОВ – больших и малых – за то время, когда Игорь Александрович Шаповалов работал на посту первого секретаря Тюменского горкома КПСС, было сделано немало. Он стал инициатором и непосредственным куратором строительства объездной дороги вокруг Тюмени с мостами и путепроводами – сожалеет, что не успел достроить, оставалось немного, оставалась северная ее часть. Но после него заканчивали сооружение объездной два с половиной десятка лет.
По инициативе и при деятельном участии Шаповалова была построена ТЭЦ-2. Электроэнергии хватало – действовала единая система электроснабжения страны. Проблемой оставалось обеспечение города теплом – и она с каждым годом обострялась. Тюмень росла, строились новые предприятия, вместе с этим плодилась сеть больших и малых котельных, работавших на угле и мазуте, со всеми вытекающими отсюда экологическими неприятностями.
Кстати, в Тюмени Минэнерго вводить вторую ТЭЦ на ближайшую перспективу не собиралось, планировали построить теплоэлектроцентраль в соседнем Кургане. Но там в течение долгого времени не могли даже подобрать подходящую площадку под строительство, а министерство за затяжку с пуском планового объекта могли наказать. Шаповалов лично встречался с министром, и тюменцы не только нашли площадку, но и сумели ее за неделю расчистить и подготовить под строительство. И ТЭЦ из соседнего Кургана «уплыла» в Тюмень. При непосредственном участии первого секретаря был решен вопрос об образовании в Тюмени крупного кардиологического центра. Игорь Александрович являлся деятельным поборником реализации этой идеи. Главный вопрос состоял в том, где разместить кардиоцентр, ибо решение кадровой проблемы, фондов на оборудование брал на себя заместитель министра здравоохранения СССР, академик Е.И. Чазов. Но строить новое здание – долгое дело, надо было искать готовое. Именно Игорь Александрович сделал «наводку» на уже постро-енный офис трубопроводного главка, который родные ему по крови нефтегазстроители сооружали для себя и вынуждены были перед самым заселением отдать в другие руки. «Мой старый друг и соратник Владимир Григорьевич Чирсков (начальник главка, впоследствии – министр «Миннефтегазстроя») не может мне этого простить до сих пор, – улыбается Игорь Александрович. – Но это ничего, зато какое доброе дело для тюменцев сделали».
Подобных добрых дел на счету Игоря Александровича Шаповалова немало, об этом тюменцы помнят. Помнят они и о том, что это был очень «нестандартный» первый секретарь горкома партии. Причем нестандартный во всем. Мог провести заседание горкома непосредственно на предприятии, не криком, а через шутку-прибаутку быстро решить серьезную проблему. Мог в свободную минуту выйти вечерком во двор многоэтажного дома, где жил, с любимой гармошкой на плече и не побояться того, что где-то наверху его поведение расценят как несолидное.
Впрочем, солидности Игорю Александровичу не хватает и сейчас – при всех его многочисленных регалиях и почетных званиях. Это ли не один из признаков сохранившейся молодости?
Из воспоминаний Игоря Шаповалова:
«2 августа 1984 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР выпустили в свет совместное постановление №831«О мерах по обеспечению ввода в эксплуатацию Ямбургского газоконденсатного месторождения в Тюменской области», согласно которому основным источником природного газа для народного хозяйства страны в двенадцатой пятилетке должен стать Ямбург.
В те памятные дни я возглавлял Тюменскую городскую партийную организацию, но, конечно, в душе оставался строителем. И понимал, какой сложности была задача, поставленная руководством страны перед тюменцами. Но это была та задача, постановку которой мы, строители, ожидали и к которой готовились: выход на огромные газовые месторождения за чертой Полярного круга. Вскоре после выхода постановления состоялось бюро Тюменского обкома партии. Опираясь на опыт освоения газоконденсатного месторождения Медвежье (1972 г.), я, как член бюро, не понаслышке знакомый с практикой строительства нефтегазовых объектов на севере области, предложил ввести должность «диспетчера» в ранге или представителя министра, или заместителя начальника главного управления «Миннефтегазстроя» по обустройству месторождения.
Не скрою, это выступление на бюро было не совсем бескорыстным. Я рассчитывал попасть на Ямбург любым способом – если уж не в качестве строителя, имевшего опыт руководства строительным управлением, трестом и объединением, то пусть в качестве «комиссара». Агитировал я за идею отправки на Ямбург «комиссара», видимо, так энергично, что кто-то в шутку поинтересовался: «А ты бы поехал?» Я ответил: «Всегда готов! У меня «тревожный чемодан» всегда собран…»
Это заявление было воспринято с пониманием. Областной комитет партии принял решение рекомендовать меня на должность начальника Главного территориального управления по обустройству месторождений нефти и газа на севере Тюменской области («Главямбургнефтегазстрой»)».
ПО СЛОВАМ Игоря Александровича Шаповалова, в его долгой производственной жизни были две самые главные вехи. Первая из них связана с периодом работы в СУ-19 и тресте «Тюменьгазмонтаж», когда началась разработка и внедрение в жизнь комплектно-блочного метода строительства. Вторая – время работы начальником главка в Ямбурге, когда идея блочного метода достигла в своем развитии апогея, непревзойденного до сегодняшнего дня по своему техническому и организационному совершенству.
«Под крыло» вновь образованного главка свели четыре треста с их подразделениями, три из которых – «Надымгазстрой», «Севергазстрой» и «Ямалгазстрой» – действовали к тому времени при обустройстве месторождений на арктических широтах уже полтора десятка лет. А потому отреагировали там на назначения начальником главка – «партийца из Тюмени» – не очень приветливо. Игорь Александрович чувствовал эту неприязнь, а потому назначил в красном уголке одного из трестов собрание, куда не обязал, а пригласил прийти руководителей, желающих поближе познакомиться с ним. Пришли человек пятьдесят: руководители трестов, управлений, прорабы, мастера. Поговорили основательно. Собрание началось поздним вечером, а разошлись в четвертом часу утра. Шаповалов обстоятельно рассказал о себе, о пройденном им в нефтегазостроении пути, предельно откровенно ответил на все вопросы, высказал замечания относительно положения на тех объектах, где уже успел побывать, подробно остановился на перспективах развития, задачах, стоящих перед каждым из трестов и «Главямбургнефтегазстроем» в целом.
Ветераны освоения Ямбурга до сих пор вспоминают то собрание и впечатление о нем. На Ямбурге в полной мере проявились лидерские качества Шаповалова, его умение сплотить многотысячный коллектив, четко поставить задачу, использовать все возможные – и даже кажущиеся первоначально невозможными – способы и меры, чтобы эти задачи реализовать.
А ЗАДАЧИ БЫЛИ поставлены колоссальной сложности: в кратчайшие сроки ввести в строй мощности по добыче 200 миллиардов кубических метров природного газа в год и принять тем самым эстафету от самого крупного газодобывающего промысла Уренгоя, переходящего на падающий режим добычи. Эта задача была выполнена благодаря широкому использованию радикально усовершенствованной к тому времени модели комплектно-блочной технологии и организации строительства, которую применили при сооружении семи установок комплексной подготовки газа (УКПГ) мощностью в 27-29 кубических метров в год каждая. В ход пошли блоки весом уже не 30-50 тонн, как ранее, а суперблоки массой в десять раз большей – до 500 тонн. В результате для обустройства ямбургского промысла потребовалось всего 252 изготовленных в Тюмени объединением «Сибкомплектмонтаж» суперблока, начиненных сложнейшим оборудованием до 90 процентов его готовности. Монтировали каждую УКПГ из 32-35 блоков в среднем за восемь-десять месяцев. И это при том, что по нормативам на это отводилось аж 32 месяца – без малого три года. Большой проблемой была доставка суперблоков из Тюмени в Ямбург. Выход был один: использовать «голубые магистрали» – реки. Но как затащить махину весом в 500 тонн на палубу речного судна, разместить ее там? Было решено сделать суперблоки плавуче-передвижными, в виде блок-понтонов.
Караваны этих плавуче-передвижных суперблоков проводили по большим и малым рекам и даже с помощью ледоколов по замерзшей Обской губе. В числе инициаторов этой ледовой проводки, как и ряда других «суперблочных новаций», был Игорь Александрович Шаповалов.
Завершив в конце 1992 года на Ямбурге монтаж последней, седьмой по счету, установки комплексной подготовки газа, коллектив «Главямбургнефтегазстроя» был готов с ходу начать обустройство гигантских по запасами газа месторождений Ямальского полуострова. Там уже была заложена пионерная база нефтегазостроителей, начато строительство железной дороги. Но пошли новые времена. Освоение недр полуострова было отложено и толком не возобновлено и до сегодняшних дней. Но Игорь Александрович, который к 1992-му году в аккурат подошел к пенсионному возрасту, уходить на более чем заслуженный отдых не торопился.
Рассказывает Игорь Шаповалов:
«Еще в советские времена в нефтегазостроительной отрасли началась структурная реорганизация. Пытались как-то координировать действия («Миннефтегазстрой» уже был ликвидирован) через образование ассоциации нефтегазостроителей – «Арктикнефтегазинвест». Меня поставили во главе этой структуры, но координировать что-то было трудно. Вроде бы все несут ответственность за принятие и исполнение решений, а в результате не отвечает никто.
В общем, не для меня это, тем более что уже шестьдесят третий год пошел, переучиваться поздно. Меня на Ямале звали там-сям остаться и в Москву приглашали, но тут еще жена приболела. Вот и решил возвращаться в Тюмень.
Купил сруб в Исетском с участком в двадцать соток, начал его отстраивать. Думал, осяду на природе, Александру Павловну подлечу, сам отдохну, осмотрюсь. И вот окучиваю как-то картошку (телефон по старой привычке всегда при мне), и звонок раздается – из Москвы, на проводе Арнгольд Яковлевич Беккер, в прошлом первый заместитель генерального директора объединения «Сибкомплектмонтаж», ставший генеральным директором ОАО «Стройтрансгаз». «Чем занимаешься?» – спрашивает Беккер. «Картошку окучиваю», – отвечаю. «Полагаешь, что на большее не способен?»
Собрался быстро, вылетел. Арнгольд Яковлевич сказал, что масштабы деятельности «Стройтрансгаза» растут, ему нужен советник по Западной Сибири: опытный профессионал, знающий обстановку в регионе. Этим и занимался, продлив непосредственную связь с производством до 2009 года».
ЧЛЕНОМ ПРЕЗИДИУМА, а затем и председателем Тюменского областного совета ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов Игорь Александрович был избран еще тогда, когда работал в «Стройтрансгазе». Какое-то время совмещал официальную должность с общественной, где очень пригодился опыт деятельности в фонде поддержки ветеранов нефтегазового строительства, а затем полностью отдался работе в областном Совете ветеранов.
Рабочие дни Игоря Александровича Шаповалова и сегодня не так уж сильно отличаются по насыщенности от тех, когда он руководил трестом, объединением и главком. Масштабы проблем, возможно, не те, и работать по двадцать часов в сутки уже не по силам. Но забот-хлопот на нормальный рабочий день хватает с лихвой. Тут и встречи с ветеранами – сегодня афганцы, завтра чернобыльцы, послезавтра – участники локальных войн; у всех свои организации, свои проблемы, свои предложения, просьбы к областному Совету. Многие люди честно, с полной отдачей отработали на производстве, но их миновали правительственные награды, и ушли они на пенсию, не получив звания «Ветеран труда» с причитающимися за это льготами – и здесь надо разобраться, помочь. А значит, вновь идти в «высокие кабинеты», пробивать решения новых вопросов. Шаповалов, как и раньше, встает очень рано и успевает сделать все: семейными делами заняться, с внуками и внучками пообщаться. Их у Игоря Александровича и Александры Павловны, которые отметили в прошлом году 55-летие со дня своей свадьбы, много; ждут правнуков. И со старыми друзьями успевает встретиться – их тоже много, и о своих «хобби» с юных лет не забывает. Гармонь на гвоздь не повесил, с различными радиоустройствами любит повозиться: звание «Заслуженный радист СССР» к нему не с потолка упало, он в мире радиолюбителей человек известный.
Ну, а когда что-то вроде отпуска получается, то первым делом едет Игорь Александрович – хоть на несколько дней – на свою малую родину, в село Большой Карай, встречается с земляками, которые его любят и которых любит он. Здесь он получил путевку в жизнь, по которой достойно шагает вот уже восемьдесят лет.
       
|
